[ новости космоса ][ читать другие книги ]ли достойно внимания. Меня интересует ваша беллетристика, переплетение и
взаимодействие человеческих побуждений и чувств... - Он сделал неясный жест
могучей рукой, подыскивая подходящее слово
- Кажется, я понимаю, - прошептала доктор Кэлвин.
- Видите ли, я читаю мысли, - продолжал робот, - а вы не можете себе
представить, как они сложны. Я не могу все их понять, потому что мое
мышление имеет с вашим так мало общего. Но я стараюсь, а ваши романы мне
помогают.
- Да, но я боюсь, что когда ты познакомишься с некоторыми переживаниями
по современным чувствительным романам, - в ее голосе послышался оттенок
горечи, - ты сочтешь наши настоящие мысли и чувства скучными и бесцветными.
- Ничего подобного!
Внезапный энергичный ответ заставил ее вскочить на ноги. Она
почувствовала, что краснеет, и в испуге подумала: "Наверное, он знает!"
Эрби уже успокоился и тихим голосом, почти полностью лишенным
металлического тембра, произнес:
- Ну конечно, я знаю об этом, доктор Кэлвин! Вы об этом постоянно
думаете, так как же я могу не знать?
- Ты... говорил об этом кому-нибудь? - жестко спросила она.
- Конечно, нет! - искренне удивился он и добавил: - Меня никто не
спрашивал.
- Тогда ты, вероятно, считаешь меня дурой?
- Нет! Это - нормальное чувство.
- Может быть, поэтому оно так глупо. - Теперь ее голос звучал задумчиво
и печально. Под непроницаемой маской доктора наук на мгновение проступили
черты женщины. - Меня нельзя назвать... привлекательной...
- Если вы имеете в виду физическую привлекательность, то об этом я не
могу судить. Но, во всяком случае, я знаю, что есть и другие виды
привлекательности.
- ...да и молодой тоже... - Она как будто не слышала робота.
- Вам еще нет сорока. - В голосе Эрби появились тревога и
настойчивость.
- Тридцать восемь, если считать годы; все шестьдесят, если говорить об
эмоциональном восприятии жизни. Я же все-таки психолог. А ему, - продолжала
Она с горечью, - тридцать пять, и выглядит он еще моложе. Неужели ты
думаешь, что он видит во мне... что-то особенное?
- Вы ошибаетесь! - Стальной кулак Эрби с лязгом обрушился на
пластмассовую поверхность стола. - Послушайте...
Но Сьюзен Кэлвин яростно набросилась на него. Ожесточение и боль в ее
глазах вспыхнули ярким пламенем:
- Вот еще! Что ты об этом знаешь, - ты, машина! Я для тебя - образчик,
интересная букашка со своеобразными мыслями, которые ты видишь как на
ладони. Превосходный пример разбитых надежд, правда? Почти как в книгах!
Ее сухие рыдания постепенно затихли.
Робот сЪежился под этим натиском. Он умоляюще покачал головой:
- Ну пожалуйста, выслушайте меня! Если бы вы захотели, я мог бы помочь
вам!
- Как? - Ее губы скривились. - Дать хороший совет?
- Нет, не так. Я просто знаю, что думают другие люди, например Милтон
Эш.
Наступило долгое молчание. Сьюзен Кэлвин потупилась.
- Я не хочу знать, что он думает, - выдохнула она.
- Замолчи.
- А мне кажется, вы хотели бы знать, что он думает.
Она все еще сидела с опущенными глазами, но ее дыхание участилось.
- Ты говоришь чепуху, - прошептала она.
- Зачем? Я хочу помочь. Милтон Эш... - Он остановился.
Она подняла голову!
- Ну?
- Он любит вас, - тихо сказал робот.
Целую минуту доктор Кэлвин молча, широко раскрыв глаза, глядела на
робота.
- Ты ошибаешься! Конечно, ошибаешься! С какой стати?
- Правда, любит. Этого нельзя утаить от меня.
- Но я так... так... - Она запнулась.
- Он смотрит вглубь - он ценит интеллект. Милтон Эш не из тех, кто
женится на прическе и хорошеньких глазках.
Сьюзен Кэлвин часто заморгала. Она заговорила не сразу, и ее голос
дрожал.
- Но ведь он никогда и никак не обнаруживал...
- А вы дали ему эту возможность?
- Как я могла? Я никогда не думала...
- Вот именно!
Сьюзен Кэлвин замолчала, потом внезапно подняла голову:
- Полгода назад к нему на завод приезжала девушка. Стройная блондинка.
Кажется, она была красива. И, конечно, едва знала таблицу умножения. Он
целый день пыжился перед ней, пытаясь обЪяснить, как делают роботов. - Ее
голос зазвучал жестко. - Конечно, она ничего не поняла! Кто она?
Эрби, не колеблясь, отвечал:
- Я знаю, кого вы имеете в виду. Это его двоюродная сестра. Уверяю вас,
здесь нет никаких романтических отношений.
Сьюзен Кэлвин почти с девичьей легкостью встала.
- Как странно! Именно это я временами пыталась себе внушить, хотя
серьезно никогда так не думала. Значит, это правда!
Она подбежала к Эрби и обеими руками схватила его холодную тяжелую
руку.
- Спасибо, Эрби, - прошептала она голосом, слегка охрипшим от волнения.
- Никому не говори об этом. Пусть это будет наш секрет. Спасибо еще раз.
Судорожно сжав бесчувственные металлические пальцы Эрби, она вышла.
Эрби медленно повернулся к отложенному роману. Его мысли никто не смог
бы прочесть.
Милтон Эш не спеша, с удовольствием потянулся, кряхтя и треща
суставами, потом свирепо уставился на Питера Богерта.
- Послушайте, - сказал он, - я сижу над этим уже неделю и за все время
почти не спал. Сколько еще мне возиться? Вы как будто сказали, что дело в
позитронной бомбардировке в вакуумной камере Д?
Богерт деликатно зевнул и с интересом поглядел на свои белые руки.
- Да. Я напал на след.
- Я знаю, что значит, когда это говорит математик. Сколько вам еще
осталось?
- Все зависит...
- От чего? - Эш бросился в кресло и вытянул длинные ноги.
- От Лэннинга. Старик не согласен со мной. - Он вздохнул. - Немного
отстал от жизни, вот в чем дело. Цепляется за свою обожаемую матричную
механику, а этот вопрос требует более мощных математических средств. Он так
упрям.
Эш сонно пробормотал:
- А почему бы не спросить у Эрби и не покончить с этим?
- Спросить у робота? - Брови Богерта полезли вверх.
- А что? Разве старуха вам не говорила?
- Вы имеете в виду Кэлвин?
- Ну да! Сама Сьюзи. Ведь этот робот - маг и чародей в математике. Он
знает все обо всем и еще малость сверх того. Он вычисляет в уме тройные
интегралы и закусывает тензорным анализом.
Математик скептически поглядел на него:
- Вы серьезно?
- Ну конечно! Загвоздка в том, что этот дурень не любит математику, а
предпочитает сентиментальные романы. Честное слово! Вы бы только видели,
какую дрянь таскает ему Сьюзен - "Пурпурная страсть", "Любовь в космосе"...
- Доктор Кэлвин ни слова вам об этом не говорила.
- Ну, она еще не кончила изучать его. Вы же ее знаете. Она любит, чтобы
все было шито-крыто. Пока она сама не раскроет главный секрет.
- Но вам она сказала.
- Да вот, как-то разговорились... Я в последнее время часто ее вижу. -
Он широко открыл глаза и нахмурился: - Слушайте, Боги, вы ничего странного
за ней не замечали в последнее время?
Богерт расплылся в усмешке.
- Она стала красить губы. Вы это имеете в виду?
- Черта с два! Это я знаю - губы, глаза и еще пудрится. Ну и вид у нее!
Но я не о том. Я никак не могу точно этого определить. Она так говорит, как
будто она очень счастлива...
Он подумал немного и пожал плечами.
Богерт позволил себе плотоядно ухмыльнуться. Для ученого, которому уже
за пятьдесят, это было неплохо исполнено.
- Может, она влюбилась.
Эш опять закрыл глаза.
- Вы сошли с ума. Боги. Идите и поговорите с Эрби. Я останусь здесь и
вздремну.
- Ладно. Не то чтобы мне понравилось получать от робота указания, что
делать. Ответом ему был негромкий храп.
Эрби внимательно слушал, пока Питер Богерт, сунув руки в карманы,
говорил с напускным равнодушием.
- Так обстоит дело. Мне сказали, что ты разбираешься в этих вещах, и я
спрашиваю тебя больше из любопытства. Я допускаю, что мой ход рассуждений
включает несколько сомнительных звеньев, которые доктор Лэннинг отказывается
принять. Так что картина все еще не очень полна.
Робот не отвечал, и Богерт сказал:
- Ну?
- Не вижу ошибки. - Эрби вглядывался в исписанные расчетами бумажки.
- Вероятно, ты к этому ничего не можешь добавить?
- Я не смею и пытаться. Вы - лучший математик, чем я, и... В общем, мне
не хотелось бы осрамиться.
Улыбка Богарта была чуть-чуть самодовольной.
- Я так и думал. Конечно, вопрос серьезный. Забудем об этом.
Он смял листки, швырнул их в мусоропровод и повернулся, чтобы уйти, но
потом передумал.
- Кстати...
Робот ждал. Казалось, Богерт с трудом подыскивает слова
- Тут есть кое-что... в общем, может быть, ты смог бы...
Он замолчал. Эрби спокойно произнес:
- Ваши мысли перепутаны, но нет никакого сомнения, что вы имеете в виду
доктора Лэннинга. Глупо колебаться - как только вы успокоитесь, я узнаю, о
чем вы хотите спросить.
Рука математика привычным движением скользнула по прилизанным волосам.
- Лэннингу скоро семьдесят, - сказал он, как будто это обЪясняло все.
- Я знаю.
- И он уже почти 30 лет директор завода.
Эрби кивнул.
- Так вот, - в голосе Богерта появились просящие нотки, - ты, наверное,
знаешь... не думает ли он об отставке. Состояние здоровья, скажем, или что-
нибудь еще...
- Вот именно, - только и произнес Эрби.
- Ты это знаешь?
- Конечно.
- Тогда... гм... не скажешь ли ты...
- Раз уж вы спрашиваете - да. - Робот говорил, как будто в этом не было
ничего особенного. - Он уже подал в отставку!
- Что? - невнятно вырвалось у Богерта. Ученый подался вперед. -
Повтори!
- Он уже подал: в отставку, - последовал спокойный ответ, - но она еще
не вступила в силу. Он хочет, видите ли, решить проблему... хм... меня.
Когда это будет сделано, он готов передать обязанности директора своему
преемнику.
Богерт резко выдохнул воздух.
- А его преемник? Кто он?
Он придвинулся к Эрби почти вплотную. Глаза его как зачарованные были
прикованы к ничего не выражавшим красноватым фотоэлементам, служившим роботу
глазами.
Послышался неторопливый ответ:
- Будущий директор - вы.
Напряжение на лице Богерта сменилось скупой улыбкой.
- Это приятно знать. Я надеялся и ждал этого. Спасибо, Эрби.
Эту ночь до пяти часов утра Питер Богерт провел за письменным столом. В
девять он снова приступил к работе. Он то и дело хватал с полки над столом
один справочник за другим. Медленно, почти незаметно росла стопка готовых
расчетов, зато на полу образовалась целая гора скомканных, исписанных
листков.