[ новости космоса ][ читать другие книги ]
Я неохотно кивнул.
Эдгар вернулся минут через двадцать. Как он разбирался с начальником поезда - дал денег или, скорее, вновь
воспользовался таинственным "амулетом подчинения", я спрашивать не стал. Лицо Эдгара было довольным,
умиротворенным.
- Разделился на две группы, - он сразу же начал командовать. - Вы, - кивок в сторону инквизиторов, - остаетесь в этом
вагоне. Займете купе проводников и первое купе, это как раз шесть мест. Асхат вас разместит... и вообще, обращайтесь к
нему за услугами, не стесняйтесь. Активных действий не предпринимать, в детективов-любителей не играть. Ведите себя
как... как люди. Докладывать ситуацию мне лично каждые три часа... или по необходимости. Мы будем в седьмом вагоне.
Инквизиторы молча потянулись из тамбура вслед за улыбающимся проводником. Эдгар повернулся к нам с Костей.
Сообщил:
- Мы займем четвертое купе в седьмом вагоне. Будем считать, что это наша временная база. Поили.
- Появился какой-то план, шеф? - не то с иронией, не то искренне поинтересовался Костя.
Эдгар секунду смотрел на него - видимо, тоже размышлял, чего больше в вопросе - интереса или подначки, на которую не
стоит отвечать. И, все-таки, ответил:
- Если у меня есть план, вы его узнаете. В свое время. А пока я хочу выпить кофе и поспать два-три часа. Именно в такой
последовательности.
Мы с Костей двинулись за Эдгаром. Вампир ухмыльнулся. Я невольно подмигнул в ответ. Подчиненное положение все-
таки сплачивало нас... несмотря на все, что я думал о Косте.
Вагон, где едет начальник поезда - самое козырное место во всем составе. Здесь всегда работают кондиционеры. В титане
всегда есть кипяток, а у проводника - заварка. Наконец, здесь чисто - даже в азиатских поездах, а белье выдают в
запечатанных пакетах - оно действительно выстирано после предыдущего рейса. Работают оба туалета, и в них можно смело
входить без резиновых сапог.
Ну и в довершение нехитрого пассажирского счастья - с одной стороны от штабного вагона прицеплен вагон-ресторан. С
другой - спальный вагон, если таковой вообще имеется в составе.
В поезде Москва-Алматы спальный вагон имелся. Мы прошли через него, с любопытством поглядывая на пассажиров. В
основном это были важные, упитанные казаки, почти все - с портфелями, с которыми они не расставались даже в проходах.
Некоторые уже пили чай из цветастых пиал, другие раскладывали на столах мясные нарезки, расставляли бутылки и ломали
на части вареных кур. Но большинство, все таки, пока стояло в коридорах, глядя на проплывающие мимо московские
пригороды.
Интересно, что они испытывают, граждане независимой ныне страны, глядя на свою бывшую столицу? Неужели и впрямь
- удовлетворение от независимости? Или, все-таки, ностальгию?
Не знаю. Не спросишь, а и спросишь - не факт, что ответят честно. А врываться в сознание, заставлять говорить искренне
- это не наш метод.
Пусть уж лучше радуются и гордятся - своей независимостью, своей государственностью, своей коррупцией. Раз уж в
Санкт-Петербурге недавно радовались трехсотлетнему юбилею и говорили: "пусть хоть все разворуют, зато наши разворуют,
а не московские" - так почему бы казахам и узбекам, украинцам и таджикам не испытывать те же чувства? Если внутри
единой страны идет размежевание по республикам и городам, то какие могут быть претензии к соседям по бывшей
коммунальной квартире? Отделились комнатенки с окнами на Балтийское море, отделились гордые грузины и кыргызы со
своим единственным в мире высокогорным военно-морским флотом, все радостно отделились. Осталась только большая
кухня - Россия, где когда-то варились в одном имперском котле народы. Ну и ладно. Ну и пускай. А у нас в квартире - газ! А
у вас?
Пусть радуются. Пусть всем будет хорошо. И осчастливленным к юбилею питерцам - один юбилей, как известно, целый
век кормит. И впервые создавшим свои государства казахам и кыргызам... впрочем, они, конечно, привели бы массу
доказательств своей древней государственности. И братьям-славянам, которых так угнетало существование старшего брата.
И нам, русским, гак азартно презирающим - Москву из провинции, провинцию - из Москвы.
На какой-то миг, совершенно неожиданно для себя, я почувствовал отвращение. Нет, не к этим пассажирам-казахам, и не
к согражданам-россиянам. Е людям. Ко всем людям в мире. Чем мы, Ночной Дозор, занимаемся? Разделять и защищать?
Чушь! Ни один Темный, ни один Дневной Дозор не приносит людям столько зла, сколько они сами себе доставляют. Чего
стоит голодный вампир по сравнению с абсолютно обычным маньяком, насилующим и убивающим девочек в лифтах? Чего
стоит бесчувственная ведьма, насылающая за деньги порчу, по сравнению с гуманным президентом, посылающий ради
нефти высокоточные ракеты? Чума на оба ваши дома...
Я приостановился в тамбуре, пропуская вперед Костю. Замер, уставясь в заплеванный пол, где уже образовался первый
десяток вонючих окурков.
Что со мной?
Мои ли это мысли?
Нет, не надо притворяться. Мои, не чужие. Никто мне в голову не забрался, даже Высший Иной не смог бы это сделать
незамеченным.
Это я - такой, какой есть.
Бывший человек.
Очень усталый, во всем на свете разочаровавшийся Светлый Иной.
Так и уходят в Инквизицию. Когда перестаешь различать разницу между Светлыми и Темными. Когда люди становятся
для тебя даже не стадом баранов, а горстью пауков в банке. Когда перестаешь верить в лучшее, а все что хочешь - это
сохранить "статус кво". Для себя. Для тех немногих, кто тебе еще дорог.
- Не хочу, - сказал я, будто заговор произносил, будто выставлял незримый щит против врага - против самого себя. - Не
хочу! В тебе... нет власти... надо мной... Антон Городецкий!
За две двери и четыре толстых стекла Костя обернулся и недоуменно посмотрел на меня. Услышал? Или просто
недоумевает, чего я остановился?
Натужно улыбнувшись я открыл дверь и вошел в грохочущую гармошку перехода между вагонами. Штабной вагон и
впрямь оказался блатным местом. Чистенькие коврики на полу; дорожка в коридоре; белые занавески на окнах; мягкие
матрасы, не напоминающие тюфяк негра Джима, набитый кукурузными початками.
- Кто спит внизу, кто вверху? - деловито осведомился Эдгар.
- Мне все равно, - ответил Костя.
- Я бы предпочел сверху, - сказал я.
- Я тоже, - кивнул Эдгар. - Договорились.
В дверь вежливо постучали.
- Да! - Инквизитор даже не повернул головы. Это был начальник поезда - с подносом, на котором был и никелированный
чайник с кипятком, и чайник с заваркой, и чашки, и какие-то печеньки-вафельки, и даже коробочка сливок. Серьезный
мужчина - здоровенный, с роскошными усами, форма сидит, как с иголочки.
А лицо - дурное-дурное, будто у новорожденного щенка.
- Пейте на здоровье, гости дорогие!
Все понятно. Тоже под воздействием амулета. Все таки то, что Эдгар - Темный, накладывало отпечаток на его методы.
- Спасибо. Уведомляй нас о всех, кто сел в Москве, но сходит по дороге, любезнейший, - принимая поднос, сказал Эдгар. -
Особенно о тех, кто сходит не на своей станции, а раньше.
- Будет исполнено, ваше благородие! - кивнул начальник поезда.
Костя хихикнул. Я дождался, пока бедолага вышел и спросил:
- А почему "ваше благородие"?
- Откуда я знаю? - пожал плечами Эдгар. - Амулет настраивает людей на подчинение. А уж кого они при этом во мне
видят: строго ревизора, любимого дедушку, уважаемого артиста или генералиссимуса Сталина - это их проблема. Этот,
видать, Акунина начитался. Или старых фильмов насмотрелся.
Костя снова фыркнул.
- Ничего веселого в этом нет, - разозлился Эдгар. - И ничего ужасного - тоже. Максимально щадящий для людской
психики метод. Половина историй о том, как кто-то Якубовича в машине подвозил или Горбачева без очереди пропустил -
следствие таких вот внушений.
- Да я не о том смеюсь, - объяснил Костя. - Представил вас в форме белогвардейского офицера... игеф. Внушаете
уважение.
- Смейся, смейся... - наливая себе кофе, сказал Эдгар. - Как там компас?
Я молча положил записку на стол. Сумеречный образ завис в воздухе - круглая чаша компаса, лениво крутящаяся стрелка.
Налив себе чая., я сделал глоток. Чай был вкусным. От души заварен, как и положено для "высокоблагородия".
- В поезде, паршивец... - вздохнул Эдгар. - Господа, я не скрываю от вас альтернативы. Либо мы берем преступника, либо
поезд будет уничтожен. Вместе со всеми пассажирами.
- Каким образом? - деловито спросил Костя.
- Есть варианты. Взрыв газопровода рядом с составом, случайный пуск боевой ракеты с истребителя... в крайнем случае -
ракета будет с ядерной боеголовкой.
- Эдгар! - мне очень хотелось поверить, что он сгущает краски. - Здесь минимум полтысячи пассажиров!
- Чуть больше, - поправил Инквизитор.
- Этого нельзя делать!
- Нельзя упустить книгу. Нельзя допустить, чтобы беспринципный Иной сотворил себе гвардию и принялся перекраивать
мир на свой вкус.
- Но мы же не знаем, чего он хочет!
- Мы знаем, что он не колеблясь убил Инквизитора. Мы знаем, что он очень силен и преследует какую-то неизвестную
нам цель. Что он забыл в Средней Азии, Городецкий?
Я пожал плечами.
- Там есть ряд древних центров силы... - пробормотал Эдгар. - Какое-то количество бесследно пропавших артефактов,
некоторое количество плохо контролируемых территорий... А что еще?
- Миллиард китайцев, - внезапно сказал Костя. Темные уставились друг на друга.
- Да ты совсем с ума сошел... - неуверенно произнес Эдгар.
- Миллиард с лишком, - насмешливо уточнил Костя. - Что, если он собирается через Казахстан рвануть в Китай? Вот это
будет армия! Миллиард Иных! А еще есть Индия...
- Иди ты в пень, - отмахнулся Эдгар. – Даже идиот на такое не решится. Откуда Силу будем брать, когда треть населения
превратится в Иных?
- А вдруг он - идиот? - не унимался Костя.
- Вот потому мы и пойдем на крайние меры, - отрезал Эдгар.
Они говорили всерьез. Без малейших сомнений - можно ли убивать этих зачарованных проводников, толстощеких
командировочных, ехавшую в плацкартах бедноту. Надо - значит, надо. Фермеры, уничтожающие заболевший ящуром скот
тоже переживают.
Пить чай как-то расхотелось. Я встал, вышел из купе. Эдгар проводил меня понимающим, но ничуть не сочувственным
взглядом.
Вагон уже затихал, готовился ко сну. Некоторые двери в купе еще были открыты., кто-то маялся в тамбуре, ожидая пока
освободится туалет, откуда-то доносилось зваканье стаканов, но большинство пассажиров было слишком утомлено Москвой.
Я вяло подумал, что по всем канонам мелодрамы по коридору сейчас должны носиться ангелоподобные детишки с
невинными личиками. Чтобы я полностью проникся чудовищностью предложенного Эдгаром плана...
Детишек не было. Вместо них из одного купе высунулся толстый мужик в линялом трико и обвисшей майке. Красная,
распаренная морда уже оплыла с т принятого спиртного. Мужик вяло посмотрел сквозь меня, икнул - и спрятался обратно.
Руки сами полезли за плеером. Я воткнул пуговки динамиков в уши, вставил наугад диск и прижался к стеклу. Ничего не
вижу, ничего не слышу. И уж ясное дело - ничего не скажу.
Раздалась негромкая лиричная мелодия и тонкий голос запел:

Ты не успеешь ринуться в кусты,
На свете нет прекрасней красоты
Чем абстиненция морфинного генеза...

Да это же Лас, мой знакомец из "Ассоли". Тот диск, что он дал в подарок. Усмехнувшись, я сделал звук погромче. Вот это
то, что мне сейчас нужно...

В астрал вернутся, детские черты.
Из нашей крови выплавят железо,
На свете нет прекрасней красоты
Чем абстиненция морфинного генеза...

Тьфу ты, пропасть... Вот ведь панк из панков. Это даже не Шнур с его развеселыми матюками... Чья-то рука похлопала
меня по плечу.
- Эдгар, каждый расслабляется по-своему, - пробормотал я.
Меня легонько пихнули под ребра.
Я обернулся.
И остолбенел.
Передо мной стоял Лас. И довольно лыбился, приплясывая в такт музыке - все-таки, я сделал звук слишком громким.
- Приятна, е-мое! - с энтузиазмом воскликнул он, едва я стянул наушники. - Вот так идешь по вагону, никого не трогаешь,
а тут твои песни слушают! Ты что здесь делаешь-то, Антон?
- Еду... - только и смог я выдавить, выключая плеер.
- Правда? - восхитился Лас. - Никогда бы не подумал! А куда едешь?
- В Алма-Ату.
- Надо говорить "в Алматы"! - наставительно сказал Лас. - Хорошо, продолжаем разговор. Чего не на самолете?
- А ты чего? - я наконец-то сообразил, что происходящее напоминает мой допрос.
- А я - аэрофоб, - с гордостью сказал Лас. - Нет, если очень надо, то литр виски помогает поверить в аэродинамику. Но это
на крайний случай, в Японию там, или в Штаты... туда поезда не ходят.
- По делам едешь?
- Отдыхать, - кивнул Лас. - Ну не в Турцию же ехать, и не на Канары, верно? А ты по делам?
- Ага, - кивнул я. - Собираюсь начать торговать в Москве кумысом и шубатом.
- Что такое шубат? - заинтересовался Лас.
- Ну... кефир из верблюжьего молока.
- Клево, - согласился Лас. - Ты один?
- С друзьями.
- Пошли ко мне? Купе пустое. Шубата у меня нет, а кумыс найдется.
Ловушка?
Я посмотрел на Ласа сквозь Сумрак. Так пристально, как только мог.
Ни малейших признаков Иного. Либо человек... либо Иной невообразимой силы. Способный маскироваться на всех
уровнях Сумрака.
Неужели повезло? Неужели вот он, передо мной, таинственный похититель "Фуарана"?
- Сейчас, я чего-нибудь прихвачу, - улыбнулся я.
- Да у меня все есть! - запротестовал Лас. - Ты давай, друзей своих прихватывай. Я в соседнем вагоне, второе купе.
- Они уже спать легли, - неуклюже соврал я. - Сейчас, минутку...
Хорошо, что Лас стоял сбоку и не мог видеть, кто находится в купе. Я чуть-чуть приотворил дверь и юркнул в купе -
наверняка создав у Ласа ощущение, что за дверью скрывается полуодетая девица.
- Что случилось? - Эдгар пристально посмотрел на меня.
- Тут едет мужик из "Ассоли", - быстро сказал я. - Тот музыкант, помните, он еще у нас ходил под подозрением, но вроде
как не Иной... Зовет к себе в купе, выпить.
На лице Эдгара появилось азартное выражение. А Костя - так даже вскочил и воскликнул:
- Берем? Сейчас он у нас...
- Стой, - Эдгар покачал головой. - Не будем спешить... всякое случается. Антон, держи.
Я взял маленькую фляжку из стекла, оплетенного то ли медной, то ли бронзовой проволокой. Выглядела она до ужаса
старинной. Во фляжке плескался темно-коричневый напиток.
- Что это?
- Самый обычный двадцатилетний арманьяк. А вот фляжка похитрее. Ее может открыть только Иной, - Эдгар усмехнулся.
- Безделушка, в общем-то. Какой-то древний маг все свои бутылки так зачаровывал, чтобы слуги не воровали. Если твой
приятель сумеет ее открыть - то он Иной.
- Не чувствую никакой магии... - крутя фляжку в руках сказал я.
- О чем и речь, - довольно произнес Эдгар. - Простая и надежная проверка.
Я кивнул.
- А это просто закуска, - Эдгар достал из внутреннего кармана плаща треугольный батончик "Таблерона". - Все, действуй.
Стой! Какое купе?


[ назад ] [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ] [ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ] [ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] [ 40 ] [ далее ]
Хостинг от uCoz