[ новости космоса ][ читать другие книги ]
- Тогда я люблю его как мужчина женщину. Как куклу, как наркотик.
Маргарита не притворялась и не кокетничала с Андреем. Так она и думала. Хотя это не означало, понимал Андрей, что она будет следовать собственным правилам в жизни. Она была и ужасно старой, на тысячу лет старше Андрея, и совсем еще девчонкой, которая начиталась сентиментальных современных романов, в которых царит Эрос.
- Значит, вы намерены сидеть дома и играть в любовь?
- Не будьте пошляком! Мое сердце отдано революции!
Андрей даже остановился от удивления.
- Я никогда бы не догадался.
- А никому об этом не следует знать.
- И Беккеру?
- Беккер знает. Неизбежно, что он знает. И робеет. Если бы я была обыкновенной женщиной, ему было бы легче со мной. Но он понимает, что нас разделяет пропасть. Один ее берег - его бездуховность. Другой - мой высокий идеализм.
Маргарита говорила напыщенно, словно цитировала некий катехизис.
- А зачем вам революция? - спросил Андрей.
- Вы хотите спросить, зачем революция девице из состоятельной семьи? А вспомните о Софье Перовской, об Александре Ульянове, вспомните о графе Кропоткине и Герцене - высочайшие из революционеров те, кто пришел в революцию именно по зову сердца, а не в погоне за куском хлеба.
Они миновали центр и приблизились к району Глухого переулка, когда острый взгляд Маргариты издали, за два квартала, различил Колю.

x x x

Маргарита дернула Андрея за рукав, потянула к глинобитному забору и сразу отыскала какую-то нишу.
- Вот он, - шептала она, наваливаясь на Андрея, - это сам Бог его ведет. Сейчас, сейчас или никогда. Ну иди же... как будто случайно. И сразу скажешь: вот тебя-то я и искал!
Она сильно толкнула Андрея, и тот, еле удержав равновесие, засеменил навстречу Коле. Коля был без фуражки, воротник шинели поднят. Он чуть пошатывался.
- Коля! - окликнул его Андрей. Слова, вложенные в него Маргаритой, сорвались с языка: - Вот тебя-то я и искал!
- Да? - Коля будто не сразу узнал Андрея. - Ты зачем меня искал?
Андрей полез в карман, да не в тот, ошибся. Андрей хлопал себя по карманам. От Коли пахло вином.
- Поздно, - сказал Коля. - Мама умерла.
- Что? Елизавета Юльевна умерла?
- Отмучилась. Что делать... что делать...
- Ты за врачом? Тебе надо помочь?
- Врач там, я не могу... я не могу там быть. Маму жалко.
Коля заплакал и прижался к Андрею. Усы у него были мокрыми, ледяными.
- Тебе нельзя так, - сказал Андрей. - Ты простудишься. Пошли к нам.
- Не хочу, - сказал Коля. - Не хочу. И к тебе не хочу. Ты предатель, ты не захотел мне помочь. Завтра все выяснится. Нам ее даже не на что похоронить. Что ты понимаешь в жизни!
- Коля, я как раз хотел. Я тебя искал для этого... Вот... - Андрей наконец-то нащупал пакет, и ему пришлось отстранить Колю. - Тут тысяча рублей.
- Деньги? Ты достал? Где?
- Не важно, правда же, не важно.
Коля мгновенно протрезвел. Посмотрел на Андрея с узнаванием в смягчившемся взгляде и сказал:
- Спасибо. Конечно же, спасибо. Ты оказался лучше, чем я думал.
Он резко повернулся и пошел, потом побежал обратно.
Андрей сделал шаг следом, но остановился. Маргарита выбежала из укрытия.
- Я все слышала, - громко прошептала она. - Это так ужасно. Вам надо пойти за ним. Вы должны быть рядом. Идите, идите.
И Андрей, хоть и не хотел этого, поспешил за Колей. Он не стал его догонять, а шел на некотором расстоянии, потом, чтобы отсрочить момент визита в дом Беккеров, убедил себя, что ему надо переодеться, и свернул к себе. Тети Мани не было - она-то, конечно, у соседей. Андрей неприкаянно бродил по комнатам, потом стало стыдно - Андрей спохватился, что ведет себя плохо - надо идти к Беккерам. И он пошел туда.
Колю он не видел - тот заперся у себя, в доме появились незнакомые старушки, ждали батюшку, но тот не шел, потому что приближалось Рождество и все были заняты событиями куда более радостными. Андрей помыкался в большой комнате, затем решился и увел тетю Маню, которая также не знала, что ей делать, но не смела уйти.

x x x

На следующий день Андрей не спешил к Ахмету, полагая, что тот появится сам. Но раньше, в полдень, появился Беккер.
Он был бледен, веки распухли от слез, одет он был в поношенный гимназический мундир, который был ему тесен.
Снова набежали сизые облака, грозили снегом. Коля долго вытирал ноги в прихожей, он говорил тихо и вел себя приниженно, словно был князем, давшим обет мыть ноги нищим.
- Мне некуда идти, - сказал он. - А дома нет сил оставаться. Не прогонишь?
- Я поставлю самовар? - спросил Андрей.
- Нет. Я бы сейчас выпил рюмку водки.
- Прости, ты же знаешь отношение тети к спиртным напиткам.
- Знаю, знаю. - Коля вялым движением подтвердил свои слова.
Они прошли в комнату к Андрею. Коля закурил.
- Это жизненное крушение, - сказал он тихо, - которое ниспослано мне в наказание за все...
Андрей молчал. Коле надо было выговориться.
- Я уже никогда не буду таким, как прежде, - сказал Коля. - Тебе не приходилось видеть, как умирает человек: еще мгновение страданий... жизнь не отпускает... и тут же наступает умиротворение. Ей сейчас хорошо, правда?
- Наверное, хорошо. То есть наверняка.
- Всегда нужно помнить, чем завершается жизнь. - Коля поднялся со стула, подошел к окошку. - Все наши терзания, спешка, гонка за счастьем, за деньгами... как это мелко!
- Пока живем, куда денешься, - сказал Андрей, стараясь попасть в тон приятелю. Собственные слова казались Андрею лицемерными и искусственными.
- Мама была единственным связующим звеном между мной и этим городом, - сказал Коля. - Больше меня ничего не удерживает.
- А как же Нина с отцом?
- Раньше мы все жили на пенсию отца. Вдвоем им легче.
Коля не смотрел на Андрея. Он погасил папиросу в ящик с цветком и долго вертел окурком в земле, будто стараясь утопить - с глаз долой.
- Коля, - произнес Андрей, надеясь, что Маргарита хочет, чтобы Беккер узнал правду. - Коля, деньги для тебя достала Маргарита. Она здесь.
- Ты думаешь, я не догадался! - Коля сардонически усмехнулся и произнес: - Ха-ха-ха.
- Она просила меня не говорить тебе.
- Лучше бы ты сдержал слово! Я не просил ее влезать в мои дела. Она отлично знала, что от нее я не принял бы денег, даже если бы умирал от голода. Но теперь поздно...
- За что ты на нее сердит? Она примчалась тебе помочь...
- Она хотела меня купить. Может, ты прикажешь мне теперь на ней жениться?
- Это твое дело.
- Андрей, не сердись. Я пришел к тебе как к другу. - Коля, очевидно, сделал над собой усилие, подавив гнев и вновь прибегнув к оружию смирения. - Я хочу, чтобы ты понял психологию бедного благородного человека, который может грешить и даже преступать закон, но который не может продаться! Вспомни Достоевского, с какой гениальной силой он открыл наш русский характер.
Андрей плохо вслушивался в монолог. В ушах шумело - видно, еще не до конца прошла болезнь.
Андрей думал о том, что их с Лидой ничто теперь не разделяет. Можно сесть в автобус и поехать в Ялту. Прийти по адресу Иваницких и сказать: <Можно позвать Лиду? Я ее добрый знакомый из Москвы>. <К сожалению, - ответит ее мать, - позвать Лиду я не смогу, потому что она уехала в свадебное путешествие с поручиком Банкиным>. Ах, скажет молодой человек и умрет от разрыва сердца!
Воображаемая картинка неожиданно удручила Андрея, и он понял, что единственная возможность избавиться от опасений - ехать в Ялту. Но как поедешь, если послезавтра похороны Елизаветы Юльевны, а на следующий день он уезжает в Москву?
Остается единственная возможность - уехать завтра с утренним автобусом, чтобы возвратиться вечером. Это означает - три часа в Ялте. Более чем достаточно, чтобы увидеть человека и услышать от него, что он тебя забыл и знать не желает...
Коля, словно почувствовав, что Андрей не слушает его, замолчал, потом сказал, что ему надо на деловое свидание в город, и ушел. Андрей ощутил облегчение. Он стоял у окна, глядел вслед Коле, который поежился на пороге, кутаясь в шинель, и быстрыми шагами пошел к воротам.
Продолжая размышлять о том, как он поедет в Ялту, Андрей рассеянно наблюдал за Колей и равнодушно отметил для себя, что, когда Беккер отворил калитку, за ней кто-то стоял, поджидая Колю. Коля, видно, не ожидал встречи и остановился, придерживая открытую калитку. Андрей узнал человека, который заговорил с Колей, - это был кочегар Тихон, можно сказать, собутыльник Андрея, - более невероятной встречи было не придумать.
После первой секунды удивления Коля явно успокоился и мирно беседовал с кочегаром. Потом опомнился, закрыл за собой калитку. Андрея подмывало пойти следом, но он удержался - это было бы неблагородно.
Он заставил себя взять с полки книгу - попались <Записки охотника>, невыносимые еще с гимназических лет. Нет, он не пойдет на улицу, а заставит себя выздороветь, чтобы завтра в Ялте быть молодцом.
Отложив книгу, Андрей пошел на кухню, поставил чайник.
Время текло невероятно медленно.
Хотелось плюнуть на болезнь, выйти на мороз, отвлечься от бестолковых мыслей... Андрей чувствовал, что готов уже сдаться, даже направился к вешалке, но тут постучали, пришел опечаленный Ахмет.
Андрей, обрадованный отвлечению, поил Ахмета чаем, а тот пожаловался, что Маргарита не явилась вчера вечером на свидание, а только что, разыскивая ее, он заглянул на вокзал и там, в станционном буфете, увидел Маргариту с Колей. Они пили кофе с пирожными и мирно беседовали.
- А ты там Тихона не видел? - спросил Андрей.
- Какого Тихона?.. А, с которым ты пил и гулял?
- Да.
- Нет... впрочем, постой! Я его видел! Я его видел у вокзала! Почему ты спросил?
- Так просто, - сказал Андрей, и Ахмет обиделся, потому что понял, что Андрей от него что-то скрывает.
Значит, Маргарита все же захотела увидеться с Колей, и вся история с деньгами - не более чем притворство? Впрочем, скорее, Маргарита и в самом деле не была уверена, примет ли ее возлюбленный такой дар. А он принял. И очевидно, Коля, знавший Тихона, подрядил его отыскать Маргариту.
Впрочем, если Коля захочет, сам расскажет. И пускай он любит Маргариту, Альбину, королеву французскую - кого угодно, только забудет о Лидочке...

x x x

Вечером, когда они стояли службу в церкви, где было душно и тесно, Андрей придумал предлог для поездки в Ялту, о чем сообщил тете, когда они по ночному снежку возвращались домой. Андрей сказал, что должен навестить отчима, что тот в письме просил его приехать по причине пошатнувшегося здоровья. Тетя Маня расстроилась, в чем была доля ревности, так как полагала, что о своем слабом здоровье Сергей Серафимович должен был в первую очередь сообщить ей.
А как же похороны? Ведь нельзя не проститься с Елизаветой Юльевной?
Андрей поклялся, что обернется за сутки, - ему пришлось подчиниться требованиям тети и закутаться так, словно он собирался с Амундсеном на Южный полюс. Две фуфайки и фланелевая рубашка превратили его в существо, склонное к полноте, а тужурка с трудом застегнулась на груди. К тому же Андрей волочил кожаный саквояж с подарками дяде, от которых он отказаться не смог, дабы не вызывать подозрений. Там было и черешневое варенье, и целебный мед из Карасубазара, и фунта два особенных сладостей, изготовленных какой-то бабушкой в Джанкое, которые отчим в свой последний приезд в Симферополь изволил похвалить.
Андрей вытерпел все и за свои мучения получил у тети взаймы двадцать пять рублей, которые та, лукаво улыбаясь, вытащила из привезенного Андреем конверта.
- Я рада, что ты отказываешься от развлечений ради больного отчима, - сказала она. - Ты молод и легкомыслен, но ты добрый мальчик.
Она встала на цыпочки, поцеловала Андрея в лоб, перекрестила его и тут же вспомнила, что забыла положить в сумку пакет с припасами Андрею на дорогу.
Был уже девятый час, автобус, если его не отменили из-за снега на перевале, отходит в девять. Саквояж был тяжелым, на улице скользко и еще толком не рассвело. Андрей быстро шел по улице Гоголя, моля Бога, чтобы попался извозчик и довез его до вокзала. Но извозчиков, как назло, не было - кто выходит ранним утром в первый день Рождества? Андрею вдруг показалось, что он идет в гимназию. Именно это утреннее зябкое неуютное чувство охватило его. Саквояж показался тяжелым портфелем, а сам себе Андрей привиделся маленьким, беззащитным перед сегодняшней контрольной по геометрии.
Извозчик попался у Пушкинской. Он, видно, сам не знал, зачем выехал в такую рань, и страшно удивился пассажиру.
Автобус стоял на площади перед вокзалом, и увидеть его было радостно, словно загадал и сбылось. Если бы автобус не поехал, добираться до Ялты линейкой - потерять день.
Автобус был наполовину пуст, хоть и задержался на полчаса, так как ждал, не подойдет ли кто еще из пассажиров. Внутри было страшно холодно - за ночь мороз выспался в автобусе, и Андрей был благодарен предусмотрительной тете Мане. Через час Андрей задремал, но вскоре пришлось проснуться - подъем к перевалу был трудным, шофер все грозился повернуть обратно и, может, повернул бы, если бы, на счастье Андрея, среди немногочисленных пассажиров не оказался какой-то официального вида господин в шубе с бобровым воротником, которого ждали в Гурзуфе неотложные дела.
Когда автобус стал буксовать у самого перевала, пришлось всем вылезать и толкать его. Андрей согрелся, потому что толкал честно, а господин в шубе медленно ходил сзади автобуса и давал советы. Автобус пополз назад, и господина чуть не придавило. В этом была высшая справедливость.
За перевалом открылось голубое небо и совсем другая, сказочная страна, в которой господствовал зеленый цвет кипарисов и кустов туи. В Алуште на остановке пахло чебуреками, над площадью вился вкусный дымок, он смешивался с дымом татарских домиков, тянувшихся по склонам, где видны были небольшие стада овец, проехал извозчик, который вез двух франтов в белых пиджаках и канотье. Солнце припекало так, что Андрей, забравшись в автобус, снял с себя фуфайки и попытался заткнуть их в саквояж со снедью, но он был полон, пришлось размышлять, что делать со всеми этими подарками и припасами. Но выбрасывать банки с драгоценным вареньем и конфетами было неловко.
В Ялте, куда приехали около часа, теплый воздух был напоен морской влагой, на море протяжно гудел пароход, было совершенно непонятно, как где-то еще может быть зима, Андрей проклинал тетю с ее фуфайками - он быстро забыл о стуже на перевале. Автобус должен был возвращаться в Симферополь в четыре часа - кондуктор объяснил, что позже ехать нельзя - надо одолеть перевал до ночи. Значит, у Андрея оставалось всего три часа, чтобы отыскать и увидеть Лидочку.
Так и не решив, куда деть тетины гостинцы, Андрей пошел вниз по берегу речки между одноэтажных сонных домиков. Улица была совсем иной, чем летом, - встречались лишь местные жители, которые не фланировали, а спешили по своим делам, совершенно не ценя сказочного климата своего города и не понимая, как драгоценно зимнее теплое солнце. Лишь изредка эту деловитость нарушали одинокие фигуры в основном пожилых людей, источавшие откровенную скуку, - в Ялте селились состоятельные отставники да оставались на зиму чахоточные.
С каждым шагом запах, влажность и особый свет, исходящий от моря, как бы овладевали городом. И если бы не нелепый громоздкий саквояж, Андрей был бы счастлив.
Андрей плохо знал Ялту, а спрашивать дорогу не умел и не любил, он решил сначала дойти до моря. Может, и потому еще, что хотелось увидеть море.
Он вышел к морю у <Ореанды>, и тут ему повезло. Напротив входа, где дремали два извозчика, он увидел будку, в которой читал <Русское слово> пожилой чистильщик сапог. Андрей подошел к нему, сел незамеченным на высокий неудобный стул, поставил ботинок на подставку, и только тогда, видно почувствовав, что ему заслонили солнце, чистильщик отложил газету и достал щетки. Он был похож на пирата, может, потому, что был одноглазым и почти черным от постоянного загара.
Молча и энергично работая щетками, чистильщик порой поднимал взгляд на Андрея, вздыхал, словно видя нечто печальное, и возвращался к своему делу.
Потом вдруг громко спросил:
- Квартира нужна?
- Нет, спасибо, - сказал Андрей, - я тут по делу.
- Вижу, что по делу, - согласился чистильщик. - Девочка нужна?
Андрей улыбнулся, потому что чистильщик был крайне серьезен.
- У меня есть девочка.
- У тебя для хорошего есть девочка, - сказал чистильщик. - А я тебе для удовольствия найду. А без меня не найдешь. Которые летом приезжают, их нет. Некого ублажать. А я найду. Недорого.
- У меня к вам другая просьба, - сказал Андрей. - Вы здесь долго еще будете?
- До вечера. Куда мне деваться?
- А если я вам мою сумку оставлю? На два часа.
- Не надо, - сказал чистильщик. - От греха подальше.
- Я вам заплачу, вы не беспокойтесь.
- А если там бомба? - спросил чистильщик. Он не шутил.
- Зачем же я бомбу вам оставлю?
- Она с адской машиной, - сообщил чистильщик уверенно. - Когда князь Думбадзе обедать поедут, она и рванет.
Андрей посмотрел на свой саквояж. Чистильщик говорил так уверенно, что даже у Андрея появились сомнения в безопасности тетиных подарков.
- А вы можете посмотреть, - сказал Андрей.
- Оставляй, - сказал чистильщик. - Мне что? Бомба-момба.
Андрей расплатился с ним. Чистильщик подвинул саквояж поближе и тут же, словно Андрея и не было, развернул газету.
Андрей быстро пошел по набережной - ему было так легко, словно с саквояжем у чистильщика остался груз, как свинцовые подошвы водолаза.
- Скажите, а как ближе к армянской церкви пройти?
- За гостиницей <Франция> налево, на Садовую.
На набережной он чуть не столкнулся с отчимом. Отчим ехал на велосипеде. Он сидел в седле прямо и держал в зубах трубку. На отчиме была кожаная куртка и черная шляпа. И весь вид его свидетельствовал о полном пренебрежении к тому, что подумают о нем встречные. Он, Сергей Серафимович, был хозяином Ялты, остальные - временными и прав не имеющими гостями.
Андрей быстро отступил за толстый ствол платана.
Вид отчима сразу разбудил в нем поток воспоминаний о летних днях в Ялте, но, свернув на Садовую, Андрей в предчувствии встречи с Лидочкой сразу об отчиме забыл.
Дойдя до новой армянской церкви Рипсимэ, Андрей остановился у высокой крутой лестницы, ведущей к ее дверям, и перевел дух. Он дышал часто, но не потому, что устал от подъема, - он очень волновался. Вытащил из кармашка серебряные часы, подаренные тетей к окончанию гимназии. Половина второго. Уже полчаса, как он в городе. Осталось лишь два с половиной. И Андрей вдруг понял, как это мало - сто восемьдесят минут. А он еще не нашел Лидочку.
Он свернул на узкую, крутую Загородную улицу и сообразил, что так и не знает, как ему искать Лидочку. Никакого плана - до этого момента самое важное было приехать в Ялту и найти тот дом... А потом все уладится само собой. Но теперь сомнения начали грызть Андрея. Ведь он не знает - в Ялте ли Лидочка, а может быть, уехала из города. А может, именно сейчас побежала на свидание с каким-нибудь гусаром, который готов носить ее на руках... Почему он не расспросил Маргариту!
Идя по Загородной, Андрей почему-то был уверен, что дом Лидочки Иваницкой должен быть похож на дом отчима - такой же особняк в саду. Оказалось - это двухэтажный скучный дом, по сторонам коричневой, исцарапанной двери которого прикреплены два почтовых ящика. Значит, Иваницкие снимают квартиру. А воображение Андрея рисовало картины уютной виллы, откуда выбегает собачка, а на лай из виллы выглядывает Лидочка...
Оглянувшись, будто совершал нечто недозволенное, Андрей подошел к подъезду и прочел надпись <К. Ф. Иваницкий> на правом почтовом ящике. На левом было написано <Ираклий Згуриди> и номер 1. Логика подсказывала, что Иваницкие снимают второй этаж.
Улица была узкой, по другой стороне тянулся высокий, из каменных плит забор, за которым плотным солдатским строем стояли мрачные кипарисы. Укрыться в этом переулке было негде.
Следовало спокойно войти в подъезд, подняться на второй этаж, позвонить и спросить, дома ли Лидочка. Мало ли кто может прийти к ней по делу? А если ее нет дома? Тогда надо извиниться и спросить у ее мамы, скоро ли Лидочка вернется, так как у него, Андрея, есть поручение к ней от Маргариты и он должен его сегодня же передать. А если она дома? Если она выйдет, окинет его холодным взглядом и не узнает? Нет, она, конечно, узнает его и пригласит в комнату, а рядом будет стоять ее мама, и он будет сидеть как дурак, может, даже выпьет чаю, и потом будет спешить на автобус, а Лидочка вежливо попрощается с ним... И все равно глупо стоять на улице - надо подняться на второй этаж.
Андрею показалось, что за занавеской одного из окон второго этажа кто-то стоит. Стоит и удивляется глупейшему зрелищу - молодому человеку, неподвижно глазеющему в окна. Андрей расстегнул шинель, вытащил часы. Без пяти два. Он простоял у дома, так ничего и не предприняв, минут пятнадцать. Это было так невероятно, что Андрей поднес часы к уху, заподозрив их в том, что они спешат, хотя это определить на слух невозможно.
А вдруг тот, кто смотрит на него сверху, подумает, что он не иначе как грабитель, высматривающий добычу. Мысль о том, что о нем так подумают, была столь неприятна, что Андрей быстро пошел прочь от дома. Шагов через сто он остановился, проклиная себя за малодушие. <Зачем ты приехал в Ялту? Чтобы бегать по улицам, скрываясь от собственной тени?>
Андрей снова подошел к подъезду. Дом был тих, будто в нем никто не жил. Время утекало.
Андрей заставил себя подойти к подъезду и открыть дверь. Дверь открылась с трудом и тягостно заныла. Внутри было почти темно. Стены были покрашены в сине-зеленый цвет. Наверх вела узкая деревянная лестница со стесанными ступеньками. Из-за двери первой квартиры послышался детский смех. Андрей поднялся по лестнице. Сначала ноги его двигались быстро, но на последних ступеньках они так ослабли, что он почти остановился.
Верхняя площадка была невелика. Сквозь небольшое окно на нее падал солнечный свет. На двери была табличка: <К. Ф. Иваницкий>. Андрей замер, прислушиваясь. Ему показалось, что за дверью Иваницких кто-то ходит. До двери было всего три шага, и он прошел их на цыпочках. Андрей даже протянул руку к звонку, но словно какая-то невидимая стена образовалась между звонком и пальцами Андрея, и эту стену он не мог преодолеть. Андрей никогда не отличался особой робостью, и, пожалуй, такого труса он не праздновал давно. <Ну, - убеждал он себя, - ну, давай же, нажимай. Ты не делаешь ничего дурного>.

x x x

Рука устала бороться со стеной и упала. За его спиной кто-то приглушенно сказал басом:
- Только безумец может покупать ставриду у Кипаниди.
Андрей слетел вниз по лестнице. Хлопнула за его спиной дверь. Андрей быстро пошел по переулку, так и не сообразив, откуда донеслись так испугавшие его слова. Вернее всего - из нижней квартиры.
У армянской церкви Андрей остановился. Все вышло так по-мальчишески. Мимо прошел, не посмотрев на Андрея, горбун с тяжелой палкой. Больше никого вокруг не было. Из церкви доносилось пение.
Андрей пошел обратно к дому Иваницких, но уже без прежней решимости, потому что не был уверен, осмелится ли вновь подняться на второй этаж. Он даже стал уговаривать себя, что приехал сюда не только ради Лидочки, а хотел увидеть зимнюю Ялту, чудесное синее море. Сейчас он пойдет на набережную, сядет там на скамейку у мола и будет смотреть, как швартуется белый пароход.
С такими невеселыми мыслями Андрей, с каждым шагом идя все медленнее, добрался до дома Лидочки, и тут его окликнули:
- Андрей? Вы что здесь делаете?
Лидочка догнала его.
- Я за вами иду от самой церкви и никак не могу поверить, что это вы. Это в самом деле вы?
Андрей остановился, совершенно спокойно (по крайней мере потом Лидочка утверждала, что он вел себя не только спокойно, но даже холодно) поклонился ей и сказал, будто и не расставался:
- Здравствуйте, Лида. Я приехал.
Андрей знал, что перед ним Лида, он видел Лиду, в переулке было солнечно, но далеко не сразу он сообразил, как Лида одета и как причесана, бледная она или загорелая, - он видел лишь почти мистический факт: Лида стоит перед ним и с ним разговаривает.
- Андрей, я так рада вас видеть! - воскликнула Лида.
- Я тоже.
- Вы в Ялте по делу?
- Нет.
- А почему вы оказались здесь? Я имею в виду - почему вы здесь - я здесь живу, вот совсем рядом - видите двухэтажный дом?
- Я знаю.
- Откуда?
- Мне Маргарита дала ваш адрес.
- Маргарита? А где вы ее видели?
- Я ее вчера видел. Она в Симферополе.
- Вот этого я от нее не ожидала. Она в Симферополе, а ничего мне не сказала. И не приехала.
- А я приехал.
- Проводите меня до дома. Это не займет много времени. А если желаете, мы можем зайти ко мне. Мы с вами так давно не виделись, целую вечность. Помните, как мы к рыбаку плавали?
Нет, Лидочка совершенно не осознавала, что происходит. Она встретила Андрея точно так, как, наверное, встречает на набережной здешних приятелей. И надо было объяснить ей, что это совсем не так, что он не хочет провожать ее до подъезда, а что он не отпустит ее никуда в те два часа, что отмерены ему судьбой.
- Лида, - сказал Андрей, впервые видя, что у нее каштановые ресницы, а на радужке правого светло-зеленого глаза есть черная точка, как родинка, и удивляясь тому, что не видел этого раньше. - Я приехал к вам ради вас, я вас искал. Я приехал, потому что узнал ваш адрес.
Лидочка уже все поняла, поняла, что он в самом деле приехал ради нее, но нужных слов не нашла, потому что сама была растеряна и даже испугана, и спросила:
- Вы к нам надолго?
Андрей помедлил с ответом, потому что сказать о двух часах было как признаться в меркантильности, в далеком и трезвом расчете. Но сказать было необходимо - иначе время пройдет так быстро, что он не успеет ничего сказать, прежде чем уйдет автобус.
- Автобус уходит с площади в четыре, - сказал он. - Мне завтра на поезд. Я к вам убежал. И никто не знает.
Она не обиделась, чего боялся Андрей.
- Вы так далеко ехали из-за меня? Из Москвы?
- Из Симферополя. Я утром выехал, а вот теперь вас нашел.
- Я так рада, что вы приехали, - сказала она, и Андрей понял, какое слово более всего подходит к Лидочке. Она лучезарная. У нее лучезарные глаза. В глазах по лампочке, и они горят.
- У вас глаза светятся, - сказал Андрей.
- Ну что вы говорите! А вы надолго? Ой, что я говорю - у вас же автобус уходит! Хотите, я вас провожу, да?
- У нас еще есть время. Целых два часа. Мы можем пойти куда-нибудь.
- Тогда вы подождите, я папку домой занесу. Я на уроке рисования была.
Тут Андрей понял, что у Лидочки в руке большая папка, а он ее не заметил. Андрей забрал папку, Лидочка, как и положено, твердила: <Ну что вы, она совсем не тяжелая>, а на самом деле боялась, что мама увидит из окна, как она идет с незнакомым студентом.
Потому у самого угла Загородной Лидочка попросила Андрея подождать, пока она положит папку и скажет маме, что уходит, но Андрей не понял, разумеется, ее истинных опасений и твердил, что донесет папку до самой квартиры.
Настояв на своем, Лидочка убежала, оставив Андрея переживать счастливую встречу, а затем волноваться и чуть не сойти с ума, потому что ее отлучка затянулась минут на пятнадцать. Воображая черт знает что, Андрей не мог понять простой вещи: сначала надо было прийти домой и сделать вид, что ничего не произошло. Рассказать о том, что было на уроке, и в ответ выслушать мамин рассказ о том, как опасно жить в Ялте, потому что в городе развелось много подозрительных людей, а один такой сегодня целый час крутился возле дома и что-то высматривал. Потом надо было случайно вспомнить, что Лида обещала отнести Ларе Шушинской учебник Иловайского и вообще замечательная погода и нечего сидеть дома, но мама тут испугалась, вдруг этот странный человек все еще ходит вокруг дома и, может быть, мама проводит Лиду до Шушинских, потому что она сама собиралась в ту сторону. Лида уже догадалась, что подозрительный человек - не кто иной, как Андрюша, и это было очень смешно, но мамины разглагольствования надо было выслушивать с серьезным видом. Потом следовало пробраться в мамину спальню и осторожно, чтобы мама ничего не услышала и не подглядела, чуть-чуть, честное слово, чуть-чуть подкрасить губы и еще чуть-чуть попудрить нос, что дома категорически осуждалось. И только затем, подождав, пока мама отвернется, пройти на цыпочках к входной двери и оттуда, уже открыв дверь, крикнуть маме:
- Ну я пошла, скоро вернусь!
И захлопнуть дверь и убежать, прежде чем мама сообразит, что Лида уже убежала.
Правда, мама на всякий случай подошла к окну и посмотрела в переулок - нет ли там подозрительного молодого человека. К ужасу своему она увидела, что именно он стоит неподалеку от дома и глазеет на их окна. Только мама собралась бежать вниз на спасение дочери, как Лида показалась из подъезда и на бегу стала махать руками подозрительному типу, показывая, чтобы он уходил. Тот сначала не понял, а потом стал отступать. Лида добежала до него, потащила за руку прочь, взглянув, конечно, на свое окно, и маме пришлось отпрянуть от окна, так как подглядывать неловко. А раз уж Лидина мама имела некоторый житейский опыт, то она позволила себе улыбнуться и вернулась к шитью. Она знала, что поклонники порой ведут себя подозрительно для родительского глаза. И это понятно, потому что любой поклонник в душе своей вор, он надеется похитить самое дорогое в жизни - Лидочку.
Андрей хотел было встретить Лидочку укоризненными упреками, раз она бездумно тратит драгоценное время, но она подбежала к нему так радостно и потащила за руку прочь от дома, что Андрей сдержался - он был справедливым человеком и понимал, что убегающие минуты - это его вина. Он слишком мало времени уделил поездке в Ялту.
Они пошли к набережной, но гулять по ней не стали - им обоим не хотелось, чтобы вокруг были люди, - а прошли дальше за порт, к совершенно пустому городскому пляжу.
Теперь, когда они остались одни и никто не мог подслушать их разговора, они все равно беседовали о всяких пустяках, как добрые знакомые. Лидочка спросила, как выглядит Маргарита и как она себя чувствует - она так кашляла в последнее время! Андрей рассказал, что она себя хорошо чувствует, потом Лидочка принялась расспрашивать о Москве, об университете и занятиях Андрея. Андрей отвечал, и внутри его тикали часы - с каждым шагом шагреневая кожа их свидания сокращалась, а ничего не было сказано. Но вместо того чтобы заговорить о важном, Андрей также задавал вопросы о ялтинской женской гимназии, так заинтересованно, будто сам собирался туда поступить. Потом они увидели смешную хромую собачку, и Лидочка рассказала, как у них месяц назад пропала кошка и мама до сих пор не может прийти в себя.
Но все изменилась в тот момент, когда они спустились по узкой железной лестнице на городской пляж. Высокая каменная подпорная стенка отделила их и море от сухопутного мира. Здесь стояла особенная тишина, которую подчеркивало шуршание зимних волн, оставивших на гальке ночью, когда был сильный ветер, гряды белой пены и почти черных водорослей. Солнце здесь грело сильнее, чем на набережной, но от воды шел острый пещерный холод. На пляже осталось несколько лавочек и голые остовы от летних тентов. Не сговариваясь, они подошли к ближайшей лавочке и сели.
И замолчали.
Потом Андрей стал смотреть на Лидочку и видел лишь ее точеный профиль. Она смотрела перед собой.


[ назад ] [ 1 ] [ 2 ] [ 3 ] [ 4 ] [ 5 ] [ 6 ] [ 7 ] [ 8 ] [ 9 ] [ 10 ] [ 11 ] [ 12 ] [ 13 ] [ 14 ] [ 15 ]
[ 16 ] [ 17 ] [ 18 ] [ 19 ] [ 20 ] [ 21 ] [ 22 ] [ 23 ] [ 24 ] [ 25 ] [ 26 ] [ 27 ] [ 28 ] [ 29 ] [ 30 ]
[ 31 ] [ 32 ] [ 33 ] [ 34 ] [ 35 ] [ 36 ] [ 37 ] [ 38 ] [ 39 ] [ 40 ] [ 41 ] [ 42 ] [ далее ]
Хостинг от uCoz