[ новости космоса ][ читать другие книги ]- Что с тобой? - негромко спросил Дауге.
- Н... ничего... - Юрковский сморщился и потряс головой. - Кажется, из носа... Болят глаза...
- Фффух! - выдохнул Михаил Антонович. - Вот это была встряска, доложу я вам!
Юрковский поднял руки, сделал несколько гимнастических движений и вдруг замер.
- Товарищи! - крикнул он. - Мы на Венере... и живы! "Хиус" цел, черт побери! Дауге! Вставай! Ты понимаешь? Мы на Венере...
- Погоди радоваться, - остановил его Дауге. - Кажется, что-то случилось с Анатолием Борисовичем...
- Да, я тоже слышал голос Спицына, - подтвердил Крутиков.
- Пойдем?
Они пошли к рубке, но дверь распахнулась, и на пороге появился сам Ермаков, бледный, взмокший от пота, с головой, туго перехваченной молочно-белым перевязочным эластиком.
- Все живы? - Он быстро оглядел товарищей.
- Все, - сказал Дауге.
- Поздравляю с благополучной посадкой!
Он подошел к каждому и крепко пожал руки.
- А что Богдан? - спросил Михаил Антонович.
- Спит.
- Гм...
- Свалился как убитый.
- Не мудрено, - усмехнулся Крутиков. - Три с половиной часа такой... такого... Я и сам еле держусь на ногах.
- Интересно, что с "Мальчиком"? Не сорвался? - спросил Быков.
- Сделаем вылазку? - как-то вяло предложил Юрковский.
- Нет. - Ермаков еще раз оглядел всех и повторил: - Нет. Ни в коем случае. Приведите себя в порядок и отдохните. О вылазке будем говорить часа через четыре, когда получим все данные внешней лаборатории.
Включите ионизаторы, мойтесь - и спать!
- Хорошо бы поесть... - озабоченно сказал Михаил Антонович.
"И рюмку коньяку выпить", - подумал Быков.
- Это как вам угодно. Лично я - в ванну и в постель... Алексей Петрович, помогите проводить Богдана в его каюту, хорошо?
- Слушаюсь, Анатолий Борисович.
Нет, все было не так, как предполагал Быков. Гораздо проще и лучше. Когда через полчаса он, распаренный и еще более красный, чем обычно, заполз под простыни, ему снова вспомнился домик в Ашхабаде... Он счастливо улыбнулся и заснул.
Как всегда, его разбудил Дауге. Тощее лицо Иоганыча выглядело осунувшимся, черные глаза запали и лихорадочно блестели.
- Одевайся, Алексей. Натягивай спецкостюм и выходи в кают-компанию, - хрипло проговорил он. - Сейчас будет вылазка.
Вылазка! Острая мысль, что он находится на планете, погубившей столько замечательных смельчаков, мгновенно пронеслась в мозгу. Сейчас должно начаться главное, для чего они прибыли сюда...
Быков торопливо оделся, достал из ниши спецкостюм и облачился в него. Все уже собрались в кают-компании и стояли вокруг стола с откинутыми на спину спектролитовыми колпаками, молча поглядывая друг на друга. Глаза Ермакова были широко раскрыты и, кажется, светились, как у кошки. Михаил Антонович сосал пустую трубочку.
- Кофе? - ни к кому не обращаясь, спросил Быков.
- Думаю, потом, - нахмурясь, сказал Юрковский. - Нечего оттягивать, надо идти. Неслыханное дело: пять часов после посадки, а мы еще не открывали люков!
- Пойдемте, - просто пригласил Ермаков.
- Оружие? - Быков взглянул на командира.
Тот кивнул и, пригнувшись, вышел в коридорный отсек. За ним двинулись остальные. Быков, хватаясь за поручни, побежал наверх. Через минуту он присоединился к товарищам с автоматом на груди и двумя гранатами за поясом.
- Алексей-завоеватель! - пошутил Спицын.
Юрковский только поморщился.
Они столпились в кессонной камере перед наружным люком. Богдан наглухо завинтил за собой дверь.
- Надеть колпаки! - скомандовал Ермаков.
Теперь Быков не видел лиц товарищей, и это было неприятно. Застучал насос, запрыгала стрелка манометра. Ермаков взялся за рукоятку люка. Поползла в сторону тяжелая стальная полоса. Люк дрогнул, и... омерзительная жирная жижа желто-серого цвета с сочным хлюпаньем хлынула под ноги. Она была густая и вязкая, но текла свободно, и свет прожектора золотыми огоньками играл на ее поверхности. Это было так неожиданно, что в первые секунды никто даже не пошевелился. Затем Юрковский со сдавленным криком бросился вперед. Но Быков опередил его. Он ухватился за край люковой крышки и изо всех сил нажал на нее. Ноги скользили в грязи, он упал на колени. Но уже подоспели Юрковский и Дауге, в их спины уперлись Богдан и Михаил Антонович. С мягким чавканьем крышка подалась, встала на место, и Ермаков торопливо нажал кнопку засова.
Все выпрямились. Под ногами растекалась мутная слякоть, от нее поднимался пар. Быков поднял автомат, провел по прикладу рукавом, заглянул в дуло. Затем тщательно очистил выпачканные колени.
- Насколько я понимаю, - раздался в наушниках голос Дауге, - это совсем не песок.
- Да, на пустыню мало похоже, - подтвердил Юрковский. - Это я заявляю, хоть и не специалист.
Ермаков, присев на корточки, рассматривал грязную лужу.
- Если оставить балагурство до более подходящего времени, - сказал он, - то я склонен предположить, что "Хиус" сел в болото.
- По уши, - согласился Юрковский. - Но где же пустыня?
- Жизнь наша полна неожиданностей, - вздохнул Крутиков.
- Вот удружил нам Штирнер со своими пеленгами!
- При чем здесь Штирнер?
- Если "Хиус" ушел в эту трясину целиком... - начал Богдан.
Юрковский нетерпеливо передернул плечами:
- Чего проще! Пройдем через верхний люк и посмотрим.
Они покинули кессон и, оставляя на линолеуме ржавые маслянистые следы, поднялись в узкий отсек грузового люка.
- Болото на Венере, вы подумайте! - бормотал Михаил Антонович. - Такой сюрприз!
Верхний люк открывали осторожно, готовые в любое мгновение захлопнуть его снова. Но ничего страшного не произошло. Раздалось тонкое шипение - это в отсек ворвалась наружная атмосфера, - и все стихло.
- Ура, - спокойно сказал Юрковский. - Все в порядке. Открывайте.
Крышка со звоном откинулась. Стоявший впереди Ермаков перегнулся через край. За его спиной, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, теснились Юрковский и Михаил Антонович. Дауге, пролезший между ними, отпрянул с невнятным восклицанием.
- Н-да, - проговорил кто-то. - Оч-чень интересно...
Они ничего не увидели. "Хиус" окружала плотная стена зыбкого, совершенно непроницаемого желтоватого тумана. Внизу, в полутора метрах, тускло блестела поверхность трясины. В тишине слышались невнятные звуки, похожие не то на приглушенный кашель, не то на бульканье. Долго стояли межпланетники, всматриваясь в мутные, белесые волны испарений. Иногда им казалось, что впереди маячат какие-то тени, выступают какие-то уродливые серые формы, но наползали новые и новые слои тумана, и все исчезало.
- Достаточно, - сказал наконец Ермаков. - У меня уже в глазах темнеет. Придется пустить в дело инфракрасную технику. - Он выпрямился и заглянул вверх. - Ага, "Мальчик", кажется, на месте!
- Здорово мы увязли... - Спицын, лежа грудью на краю люка, обеспокоенно поворачивался то в одну, то в другую сторону. - Реакторные кольца погрязли в трясине до основания.
- Ничего, осмотримся немного и попробуем подняться.
- А если корпус провалится еще глубже?
Инфракрасная техника ничего не прояснила.
На экране клубились тени, почва одного и того же места казалась то зыбкой, то плотно утрамбованной, то рыхлой...
- Давайте выйдем, - предложил Юрковский. - Там будет видно, что делать.
Он приготовился спрыгнуть. Быков схватил его за плечо.
- В чем дело? - несколько раздраженно осведомился геолог.
- Жизнь наша полна неожиданностей, - сказал Быков. - Я пойду первым.
- Почему это?
Быков молча показал автомат.
- Бросьте вы разыгрывать лорда Рокстона! - Юрковский оттолкнул руку Алексея Петровича.
- Быков прав, - сказал Ермаков. - Прошу вас, пропустите меня, Владимир Сергеевич.
- Я не понимаю...
- Пропустите меня и Быкова. Я через три минуты вернусь...
Все знали, что по положению командир не должен первым оставлять корабль при посадке в неизвестном месте. Но... понимали Ермакова. И Юрковский молча шагнул в сторону. Быков быстрым движением поставил автомат на предохранитель и прыгнул вслед за Ермаковым. Ноги его по колено ушли в жидкое месиво.
Часть третья
НА БЕРЕГАХ УРАНОВОЙ ГОЛКОНДЫ
НА БОЛОТЕ
Болото на Венере... Это представлялось межпланетникам абсурдным. Более абсурдным, чем пальмовые рощи на Луне или стада коров на голых пиках астероидов. Белесый туман вместо огненного неба и жидкий ил вместо сухого, как пламя, песка. Это ломало давно и прочно установившееся мнение и являлось само по себе открытием первостепенной важности. Но вместе с тем это невероятно усложняло положение, ибо было неожиданностью.
А ведь ничто так не портит серьезное дело, как неожиданность. Даже отважный водитель гобийских вездеходов, мало осведомленный о теориях, господствовавших в науке о Венере, и потому не имевший об этой планете решительно никакого мнения, чувствовал себя изрядно обескураженным: то немногое, что он увидел через раскрытый люк, совершенно не соответствовало роли проводника - специалиста по пустыням, к которой он готовился.
Что же касается остальных членов экипажа, то, поскольку их взгляд на вещи был, естественно, шире, неожиданность вызвала у них гораздо более серьезные опасения. Не то чтобы пилоты и геологи не были подготовлены к разного рода осложнениям и неудачам. Вовсе нет. Каждый знал, например, что при скоростях "Хиуса" место посадки могло оказаться на расстоянии многих тысяч километров от Голконды; "Хиус" мог сесть в горах, перевернуться, наконец, разбиться о скалы. Но все это были предусмотренные осложнения и неудачи и потому не страшные, даже если они грозили гибелью. "В большом деле всегда риск, - любил говорить Краюхин, - и тем, кто очень боится гибели, с нами не по дороге". Но болото на Венере!
При всей своей выдержке и огромном опыте межпланетники лишь с большим трудом скрывали друг от друга охватившее их беспокойство. Профессия приучила их быть сдержанными в подобных случаях. А между тем каждый из них понимал, что судьба экспедиции и их жизнь зависят теперь от целого ряда неизвестных пока обстоятельств. В сознании каждого стремительно, один за другим, возникали новые и новые вопросы. Далеко ли тянется болото? Что оно собой представляет? Пройдет ли по нему "Мальчик"?
Не грозит ли "Хиусу" опасность погрузиться еще глубже или перевернуться и затонуть? Можно ли рискнуть вновь поднять планетолет и попытаться посадить его где-нибудь в другом месте?
Незадолго перед стартом Дауге сказал Краюхину: "Только бы благополучно сесть, а там мы пройдем хоть через ад". Все они знали, что, возможно, придется "пройти через ад", но кто мог предположить, что этот ад будет вот таким - мутным, булькающим, непонятным?..
Как уже было сказано, Быкова, по его неосведомленности, волновали соображения совсем другого порядка. За судьбу экспедиции он не беспокоился, ибо верил в чудесные возможности "Хиуса" и, главное, в своих товарищей, особенно в Ермакова, в голосе которого не чувствовалось и тени растерянности. Для Быкова неожиданность была только приключением. И он был весьма польщен, когда Ермаков встал на его сторону в маленьком споре с Юрковским у открытого люка.
С трудом вытаскивая ноги из вязкой жижи, Быков сделал несколько шагов за Ермаковым. Тот остановился, прислушиваясь. Плотная желтоватая полутьма окружала их. Они видели только небольшой участок жирно мерцающей трясины, но слышно было многое. Невидимое болото издавало странные звуки. Оно хрипло вздыхало, кашляло, отхаркивалось. Глухие стоны доносились издалека, басистый рев и протяжное высокое гудение. Вероятно, звуки эти производила сама трясина, но Быков подумал вдруг о фантастических тварях, которые могли скрываться в тумане, и торопливо ощупал за поясом гранаты. "Рассказать об этом друзьям по гобийской экспедиции, - подумал он, - так не поверят!" Неприятное чувство одиночества охватило его. Он оглянулся назад, на темную громаду "Хиуса", взял автомат наперевес и двинулся вперед, обгоняя Ермакова.
Тик... тик-тик... тик... - робко, едва слышно застучал счетчик дозиметра. "Немного, не больше тысячной рентгена", - успокоил он себя и тут же забыл об этом, ощутив под ногами что-то твердое. Он нагнулся, шаря впереди себя свободной рукой. Сквозь дымку испарений над ржавой маслянистой поверхностью выступили какие-то угловатые, облепленные илом глыбы.
- Как у вас дела, Алексей Петрович? - раздался голос Ермакова.
- Пока ничего... особенного, - отозвался Быков, - все в порядке. Очень топко. Под ногами не то камни, не то обломки...
Скользя и спотыкаясь, он полез через непонятные глыбы. Под ногами хлюпало, чмокало, чавкало...
- Сильно засасывает? - спросил Ермаков.
- Нет, - ответил Алексей Петрович и провалился по пояс.
"Не утонуть бы ненароком..." - мелькнула тревожная мысль. Но в эту минуту ствол автомата царапнул по твердому. Быков вгляделся с удивлением. Путь преграждала шершавая серая площадка с отсвечивающей на изломе глянцевитой кромкой.
- Анатолий Борисович! - позвал он.
- Да?
- Дальше болото асфальтировано.
- Не понял. Иду к вам.
- Я говорю, дальше болото покрыто асфальтом.
- Ты бредишь, Алексей? - донесся встревоженный голос Дауге. Он вместе с другими членами экипажа стоял у открытого люка и ловил каждое слово разведчиков.
- Правда, настоящий асфальт! Или вроде такыра в наших пустынях.
Быков закинул автомат за спину и уперся руками. Трясина с протяжным сосущим звуком выпустила его. Он стал на колени, отполз на четвереньках от края и встал.
...Тик... тик-тик... тик...
- Настоящий прочный асфальт, Анатолий Борисович. Стою!
- Может быть, это берег? - с тайной надеждой в голосе спросил, подходя, Ермаков.
- Не знаю... нет, не берег. Это как корка над болотом.
Ермаков нагнулся.
- Толщина примерно сантиметров тридцать - тридцать пять, - сказал он.
- Я знаю, что это такое, - вмешался вдруг Крутиков. - Ведь "Хиус" спускался на фотореакторе...
- О черт! - Было слышно, как Юрковский звонко шлепнул себя по шлему. - Ведь это же...
- Спекшийся ил, несомненно, - подтвердил Ермаков. - Фотореактор выжег из него воду, образовалась корка. А "Хиус" при посадке проломил ее.
- Похоже на это, - согласился Быков. Он шел вдоль кромки, с любопытством приглядываясь. - Широкая, как Красная площадь, ровная, танцевать можно. Но вся в трещинах.
- "Мальчик" пройдет? - осведомился Ермаков.
Быков ответил небрежно:
- "Мальчик" везде пройдет.
...Тик-тик... тик... тик-тик...
- Ну что же, товарищи... Я возвращаюсь. Думаю, экипажу можно высаживаться. Юрковский и Спицын, отправляйтесь к Быкову.
- Есть!
- "Вперед, покорители неба!" - насмешливо пропел Юрковский, вылезая из люка. - Эй, Богдан, поберегись!
- А я? - обиженно осведомился Дауге.
- Мы с вами займемся анализом образцов грунта и атмосферы и кое-что посмотрим.
- Хорошо, Анатолий Борисович.
- Михаил Антонович, - распорядился Ермаков, появившись в кессонном отсеке, - ступайте в рубку и попытайтесь прощупать окрестности локатором... Товарищ Быков, сейчас к вам подойдут Юрковский со Спицыным. Вы старший. Попробуйте дойти до внешнего края площадки. Дальше не ходить.
- Слушаюсь.
"Правильно, - подумал Быков. - Глупо ползать вслепую по шею в этой трясине, когда у нас есть транспортер с инфракрасными проекторами. Правда, транспортер еще надо снять..."
Где-то неподалеку чертыхался вполголоса Юрковский. Приглушенный голос Богдана произнес:
- Правее, правее, Володя...
Через несколько минут послышались медленные чавкающие звуки, и из тумана выплыли две серые фигуры.
- Где ты тут, Алешка? Черт, ни зги не видно... Как, еще не сожрали тебя местные чудища?
- Бог миловал, - буркнул Быков, помогая обоим выбраться на "такыр".
Юрковский притопнул, пробуя прочность корки. Богдан, обтирая ладонью забрызганную илом лицевую часть шлема, сказал:
- Зря это, скажу я вам...
- Что?
- Зря ее назвали Венерой.
- Кого? А-а... - Быков пожал плечами. - Дело, знаешь, не в названии.
Юрковский расхохотался.
Они неторопливо пошли, перепрыгивая через широкие трещины, в которых дымилась жидкая масса ила.
- Богдан! - понизив голос, проговорил Быков. - Ведь болото излучает... Слышишь?
...Тик... тик-тик-тик-тик...
- Слышу. Это чепуха. У нас очень чувствительные счетчики, Алеша.
- Все, что попадает под фотореактор, должно излучать, - наставительно изрек Юрковский. - Ясно даже и...
- Погодите-ка... - Богдан поднял руку.
Они остановились. Невнятные голоса Ермакова и Дауге стали едва слышны в шорохах и потрескивании наушников.
- На сколько мы отошли от "Хиуса", как вы думаете? - спросил Спицын.
- Метров на семьдесят-восемьдесят, - быстро ответил Быков.
- Так. Значит, наших радиотелефонов хватает только на это расстояние.
- Маловато, - заметил Юрковский. - Ионизация, вероятно?
- Да...
...Тик... тик-тик... тик... тик...
Они пошли дальше. Рев, бульканье, завывание становились все слышнее. Где-то впереди справа раздался громкий храп.
- Чу! Слышу пушек гром... - пробормотал Юрковский.
- Вот она!
Внешняя кромка огромной лепешки, выжженной на поверхности трясины пламенем фотореактора, была закруглена и полого уходила в жижу. И сразу за ней из тумана выступили бледно-серые причудливые силуэты странных растений. До них было рукой подать - не больше десяти шагов, но белесые волны испарений непрерывно меняли и искажали их облик, открывая одни и окутывая непроницаемой мглой другие детали, и разглядеть их как следует не было никакой возможности.
- Венерианский лес, - прошептал Юрковский с таким странным выражением, что Быков недоверчиво покосился на него.
- Да... венерианский. По-моему, пакость, - кашлянув, сказал Богдан.
- Молчи, Богдан! Ты говоришь ерунду... Ведь это жизнь! Новые формы жизни! И мы - мы! - открыли их...
- Вот, кажется, еще одна новая форма жизни, - пробормотал Быков, с беспокойством вглядываясь в большое темное пятно, внезапно появившееся у края корки недалеко от них.
- Где? - живо повернулся Юрковский.
Пятно пропало.
- Мне показалось... - начал Быков, но низкий, глухой рев прервал его. - Вот, слышите?
- Это где-то здесь, рядом... - Спицын ткнул рукой вправо.
- Да-да, неподалеку. Значит, я действительно видел...
Быков потихоньку потянул из-за пояса гранату, тревожно поглядывая по сторонам.
- Большое? - спросил Спицын.
- Большое...
Снова раздался рев, теперь уже совсем близко. Ни одно земное животное не могло издавать такие звуки - механические, похожие на вой паровой сирены, и вместе с тем полные угрозы.
Быков вздрогнул.
- Ревет... - тихонько сказал он.
- Да... Пойдем посмотрим? - хриплым голосом предложил Юрковский. - Эх, то ли дело на Марсе! До чего щедрая и приличная планета! Санаторий!
...Тик... тик-тик... тик-тик...
- Нет, идти не следует, - сказал Спицын. - Лихачество...
Быков промолчал.
- Боитесь? Тогда я один... - Юрковский решительно шагнул вперед.
Все произошло очень быстро. Быков повернулся к Спицыну, и в этот момент что-то тяжко рухнуло на площадку, словно сбросили на асфальт тюк мокрого белья. Округлая темная масса величиной с упитанную корову надвинулась на людей из тумана. Юрковский отшатнулся и со сдавленным криком сорвался в болото. Спицын попятился. Секунду Быкову казалось, что вокруг воцарилась мертвая тишина. Затем робкое "тик-тик" дозиметра вошло в сознание, и он опомнился.
- Ложись! - заорал он.
Спицын, упав ничком, увидел, как Быков прыгнул назад и взмахнул правой рукой - раз и еще раз. Два тупых гулких удара оглушили его. Туман коротко озарился двумя оранжевыми вспышками, и дважды возникло и мгновенно исчезло в сумраке блестящее влажное тело - громадный кожаный мешок, изрытый глубокими складками. С визгом пронеслись осколки, дробно простучали по "асфальту". Затем все стихло.
- Finita la comedia, - машинально пробормотал Спицын, с трудом поднимаясь на ноги.
- Где Юрковский? - задыхаясь, крикнул Быков.
- Здесь... Дайте руку...
Они втащили на "асфальт" Юрковского, вымазанного с головы до ног. "Пижон", не говоря ни слова, кинулся к тому месту, где три минуты назад находилось чудовище.
- Ничего, - разочарованно сказал он.
Действительно, чудовище исчезло.
- Но ведь оно было? - Юрковский ходил вдоль края площадки, останавливался, нагибался, упираясь руками в колени, всматривался в неясные очертания спутанных стеблей и стволов за пеленой испарений.
- Было...
- Он... оно ушло.
- Словно растворилось, - задумчиво сказал Спицын.
- Может быть, вы не попали? - наивно спросил Юрковский, останавливаясь перед Быковым, который озабоченно осматривал автомат.
Быков презрительно фыркнул.
- Ну ладно, ушел он, и слава аллаху, - сказал Спицын. - Интересно, что ему от нас было нужно? Хотел пообедать?
- Ер-рунда! - с чувством произнес Юрковский. - У-дивительная ерунда. И откуда только идет это дурацкое представление о чудищах-людоедах с других планет! Досужим писакам вольно выдумывать, будто стоит нам появиться на другой планете, как у всех местных животных аппетит разыгрывается... Но ведь ты... ты же старый межпланетник, Богдан!..
Обратно шли молча. Голосов Ермакова и Дауге не было слышно: вероятно, они уже вернулись во внутренние помещения "Хиуса". Перед тем как вновь ступить в дымящийся ил, Юрковский сказал задумчиво:
- Как бы то ни было, а живность на Венере есть. Оч-чень интересно! Только... вы уверены, Алексей Петрович, что не промахнулись?
Это было уж слишком. Быков яростно засопел и поспешил вперед.
...Тик... тик-тик-тик... тик-тик...